Донской писатель Роман Кумов

"Степь цвела. Зеленые шиповники стояли, покрытые нежными розами -- белыми, розовыми, красными, как сказочная купина, горя на солнце в своей весенней прелести -- воздушные и благоуханные. В оврагах, по склонам, колыхались мохнатые татарники, кашка, колокольчики, медовники. У кустов отцветала клубника -- маленькими серебряными цветочками. Степные бугры золотились от неведомых желтых цветов и пахли чебором и полынью. Всюду росла трава -- сочная, высокая, зеленая, еще не тронутая июньскими жарами, и по ней были разбросаны милые весенние огни -- цветы...
   Как пахло! От ароматов воздух стоял над степью теплый и густой, как облако...
   Мы шли уже второй день -- среди степной благодати. По сторонам синели туманы, плавали редкие белые облака, кудрявились одинокие дикие яблони... И далеко-далеко уходили степные просторы, полные цветов и аромата..."
                                                                                                  Роман Кумов. В степи

21 ноября 1883 года  в станице Казанской (Область Войска Донского) родился Роман Петрович Кумов — русский писатель-прозаик, драматург, журналист.

 Образование получил в Усть-Медведицком духовном училище (1894—1899), затем Новочеркасской духовной семинарии (1899—1905). Затем продолжил обучение на юридическом факультете Московского университета, который окончил в 1910 г. кандидатом прав.

Еще в младших классах семинарии Кумов начал печататься в донских газетах и петербургских религиозно-философских ежемесячниках. После окончания университета полностью посвятил себя литературе, переехал на Дон и жил, в основном, в станице Усть-Медведицкой (теперь г. Серафимович). Периодически посещал Петербург и Москву, сотрудничал с журналами «Летопись», «Исторический Вестник», «Путь», «Мир», «Нива». Пьесы автора с большим успехом ставились в столичных театрах.

Драма Кумова «Конец рода Коростомысловых» (1916), за которую он был награждён первой премией на литературном конкурсе имени А.Островского, с успехом поставлена в 1917 на сценах Петрограда и Москвы.

С 1904 по 1916 гг., постоянный автор православного журнала «Отдых христианина», в котором опубликовал около 100 своих произведений. Часть из них вошла в его сборник рассказов «Бессмертники» (СПб., 1909), тепло встреченный церковной общественностью. 

Уходили мы из Крыма...

17.11.1920 года последние части Белой Армии оставили Крым...

11 ноября 1920 года (по новому стилю) генерал Петр Николаевич Врангель, последний правитель Белого Юга России, отдает приказ об эвакуации "всех, кто разделял с армией ее крестный путь, семей военнослужащих, чинов гражданского ведомства, с их семьями, и отдельных лиц, которым могла бы грозить опасность в случае прихода врага".

Необходимость эвакуации назрела сразу после взятия большевистскими войсками Перекопского перешейка. Операция была заранее проработана и спланирована штабом генерала П. Н. Врангеля, поэтому её выполнение прошло на высоком уровне; за время эвакуации из портов Крымского полуострова (Севастополь, Евпатория, Керчь, Феодосия, Ялта) вышло 126 судов и «судёношек» (мелких катеров и буксиров, шедших автономно или на прицепе), вместивших в себя до 146 тысяч человек, не считая команд. 

"Всякая эвакуация является исключительно трудным делом. Эвакуация же из Крыма при крайне неблагоприятных условиях, под угрозой наступающего противника, представляла особенно трудную операцию" .   П. Врангель.

ДОНСКОЙ КОРПУС В КРЫМУ И ЕГО ЭВАКУАЦИЯ ИЗ КЕРЧИ (1920 ГОД)

***
Листают ветры Дона календарь
Судьбы моей, страницу за страницей,
А надо мной и Доном, как и встарь —
Души моей высокая станица.
Что в нем, в моем донском календаре?
Все, чем живу я: тишина и ветер,
Погода, непогода на дворе,
Печаль и радость, мир и лихолетья,
Весна и осень, лето и зима,
Полдневный жар и рос рассветных россыпь,
Закаты золотые, ночи тьма,
Над Доном ив серебряные косы...
Так много раз дорогой на Кавказ
От светлых вод аксайской переправы
Не отрывали грустных душ и глаз
Любимцы муз и русской ратной славы.
Они — проездом, мы здесь — до конца,
Но все сошлись во мнении едином:
Быть Дону, от Азова до Донца
И далее — родимым, неделимым.
У Дона — свой, извечный календарь,
Мы в нем — всего лишь малые заметы,
Он знает: все идет из дали в даль,
Летит из тьмы во тьму, от света к свету...
Листвы опавшей меркнущий янтарь
Уносит Дон неспешной вереницей,
Листает ветер Дона календарь,
Судьбы моей счастливые страницы.

БОРИС АЛЕКСАНДРОВИЧ ГОЛОТИН
Октябрь 1999 года, Аксай-на-Дону

Танаис

Б.А. Голотин Танаис (Раздумья у руин) (ФРАГМЕНТ)

«...город, соименный реке, самое большое торжище после Пантикапея» (Страбон).

Основали греческие купцы из Боспорского царства. Крупнейший торговый центр на северном

краю Ойкумены, главный пункт товарообмена между греками и варварскими племенами Подонья-Приазовья. Древняя культура эллинов смешивалась с местными, рождались новые традиции, которые

позже унаследуют многие народы нашей страны. Просуществовал около восьми столетий, с

3 века до н. э. по середину 5 в. н. э.

(Из информации музея «Танаис»)

За ближней гладью Мертвого Донца —
Даль дельты Дона, в дымке высь Азова,
Как все вокруг, не мертвого — живого,
Как этот пряный запах чабреца
В степи меж Таганрогом и Ростовом...
В траве — тропинка, что, сбегая вниз,
Зовет к руинам двух тысячелетий...
Здесь не Помпеи — город Танаис,
Что на Дону, об этом в школе дети,
Как могут, «на оценку» говорят.
Как я могу? Конечно, не на «пять»:
Сюда хожу то «снова», то «опять»,
Но пусть меня руины не корят
За невладенье чудом воскрешений:
В искусстве реконструкции — не гений...
Там, наверху, за тесным рядом ряд
Фундаментов и стен обозначенья —
Несметных древних судеб погребенья...
Какое ж это надобно терпенье
Переселенцам первым из Эллады —
Жить в неуюте, в камне, в тесноте,
В дыму жилищ, в тревожной темноте
Ночей у самой грани Ойкумены,
Вдали от мест, которым нет замены,
Без шума волн, без ароматов сада,
С жужжаньем комаров, посланцев ада
(Или Аида с речкой Ахерон?),
И с дикостью со всех, что есть, сторон,
Но все-таки с водой, одеждой, пищей —
Почище, чем в сарматском городище,
А при удачной ловле и торговле —
Для трапезы под камышовой кровлей
Еще, глядишь, и с амфорой вина,
Что шлет сюда родная сторона,
(Иными позабытая давно),
В обмен на рыбу, шкуры и зерно...
Когда цела защитная стена
И нет давно нашествия, набега —
Чем не житье простого человека?
Богаче жизнь, конечно, у купцов,
Читать-писать по-гречески умельцев,
Хозяев мастерских, судовладельцев,
В ремеслах мастеров из мастеров,
У воинов триер, но не гребцов,
Рабов при непосильно тяжких веслах —
Уж лучше здесь, на месте, при ремеслах,
Ведь и купцам, и воинам в пути
Олимпа боги не всегда защита,
Поэтому и ты уж нам прости
Грехи наши, небесная элита...
Подумать только: здесь тогда шумела
Иных времен совсем иная жизнь!

Та́наис — античный город (III в. до н. э. — V в. н. э.) в устье р. Дон. В первые века н. э. входил в Боспорское царство. Расположен примерно в 30 км к западу от Ростова-на-Дону, на окраине хутора Недвиговка.

Заповедник Танаис — один из крупнейших в России археологических музеев-заповедников. Территория заповедника Танаис насчитывает более 3 тыс. га и объединяет ансамбль памятников истории и культуры разных времен и народов от эпохи палеолита до памятников жилой и культовой архитектуры XIX века.  В феврале 2009 года археологический музей-заповедник «Танаис» стал кандидатом в список объектов всемирного наследия ЮНЕСКО).
Прочно укоренилась как ежегодная традиция проводить во вторую или третью субботу сентября театрализованный праздник «День Танаиса». Он разработан по мотивам одноименного античного торжества, о котором повествует текст мраморной плиты 104 г. н.э., найденной на городище Танаис.

***

У нас на солнечном Дону
По-своему прекрасна Осень.
Уже окрасило волну
В густую прозелень
И в просинь.

Плывут по глади лепестки
И листья вербы,
Ветром сбитые.
И стали белыми пески,
Волной за лето перемытые.

А выйдешь по утру на луг –
Роса со стебельков сочится.
Откуда-то поднявшись вдруг,
Взлетает над тобою птица.

Покинутые шалаши
Грустят на голых огородах.
Шумят тревожно камыши,
В рассветных отражаясь водах.

И жадно, и легко дыша,
Идешь, рожденья дня встречая.
Осенней свежестью душа
Опять наполнена до края.

                           А.Гарнакерьян

***

С утра зарделись щёки Дона,
Как у свидетеля вины.
Мой остров, мы давно знакомы,
Друг другу много лет верны.
Зимой, в мороз, ты был раздетым —
И не смущался наготы.
Я не стеснялась тебя летом —
Ведь мы давно с тобой на ты.
Весной ты становился юным.
С рекой играл, тянулся к ней.
Дрожал от ветра мостик лунный,
И ночи не было нежней…
Так отчего твоё смятенье?
Вдруг бронзой налились вихры…
Дон полыхает отраженьем —
Маячат осени костры...
Ольга Прилуцкая

***

Блеща средь полей широких,
Вон он льется!.. Здравствуй, Дон!
От сынов твоих далеких
Я привез тебе поклон.

Как прославленного брата,
Реки знают тихий Дон;
От Аракса и Евфрата
Я привез тебе поклон.

Отдохнув от злой погони,
Чуя родину свою,
Пьют уже донские кони
Арпачайскую струю*.

Приготовь же, Дон заветный,
Для наездников лихих
Сок кипучий, искрометный
Виноградников твоих.

А.С.Пушкин
1829

АЗОВ

Азовской пристани причал

Я предпочел автовокзалу:

Так часто он меня встречал,

А все казалось мне, что мало.

И каждый раз не миновал

Я крепости высокий вал,

Откуда на донские дали

Смотрел и думал: не мечта ли —

Бот так смотреть на Дона ширь,

На блеск волны, на камыши

Бескрайнего, как море, гирла

И радоваться: не погибла

Краса под тяжестью веков —

Стоит незыблемо Азов...

Он — и татарский, и турецкий,

И половецкий, и советский —

Российский город на Дону.

Он чтит историю — одну,

В ней — тех людей, что возвели

Своим трудом, своею кровью

Его "на краешке" земли

С названьем чудным — Приазовье...

... Исчезли стены крепостные,

В стенах нет надобности ныне,

Но не исчезнет никогда

Твердыня славы и труда...

Над ним века — как облака,

Под ним, как Вечность, Дон — река,

А дальше — степь, но друг, не враг,

Таков Азов, таков Азак.

Татарин, половец, казак,

Османский, доосманский турок

Давно смешались тут да так,

Что толку нет ни в пулях-дурах,

Ни в ятаганах, ни в штыках —

Да сгинут ненависть и страх.

Попробуй нынче, разберись,

Чьи предки брали, чьи сдавали Азов.

А нужно ли? Едва ли.

Нужны и дали нам, но близь

Нужней... Азов, не уколись

О шип давно забытой розни,

Что пострашней, чем трупный яд,

Черней нечистой силы козней...

... Молчу. Незримые стоят

Воители, за рядом ряд,

Перед стеной незримой, грозной,

Костры незримые горят...

Не будет штурма: час уж поздний,

Да и потомки не простят...

Азов! Истории скрижали

Письмен немало содержали,

Где имя грозное Азов

Потяжелее, хоть короче

Иных и прочих в стане слов.

Теперь — не воин он, рабочий

С "подмесом" добрым рыбаков

И речников... Отличный почерк

город славящих веков!

Он молод, этот вечный город,

Не Рим, конечно, но — Азов!..

Финалы, финиши — нескоро,

Работы — выше головы,

Тишь в погребах пороховых,

Но есть "в пороховницах порох"!

Живи, Азов, высокий случай

На Дона левом берегу!

Тебя я в сердце берегу,

Не сдам забвению-врагу,

Живи в добре, в благополучье!

                       Борис Голотин

Азов расположен на берегу Дона и его притока, реки Азовки, в 15 км водного пути от его впадения в Таганрогский залив Азовского моря. Город испокон веков занимал важное стратегическое положение, оказавшее большое влияние на его историю. Город является старейшим в Ростовской области, его история началась более двух тысяч лет назад, когда возникли первые поселения скифов.

В 1559 году Азов взял в осаду Дмитрий Вишневецкий. В 1637 году донские и запорожские казаки взяли Азов и удерживали его до 1642 года (так называемое Азовское осадное сидение).

В 1695—1696 годах Петром I предприняты Азовские походы, которые привели к взятию турецкой крепости Азов.

В 1709 году Азов стал губернским городом Азовской губернии.

В ходе Прутского похода 1711 года российская армия, попав в окружение, была принуждена к сдаче. Был заключён Прутский мир, по которому Россия уступила Османской империи Азов. Во время русско-турецкой войны 1735—1739 годах крепость была в 1736 году взята войсками генерала Ласси. По Белградскому миру 1739 года крепость передавалась России. В марте 1769 года, с началом новой русско-турецкой войны, город снова был занят солдатами вологодского полка и донскими казаками; с тех пор город навсегда уже остался за Россией.

Ежегодно в первую субботу августа в Азове проходит Международный фестиваль военно-исторических клубов, посвящённый Азовскому осадному сидению донских казаков 1641 года. Фестиваль проходит на подлинном месте этого исторического события у валов Азовской крепости. Фестиваль представляет собой реконструкцию сражения между казаками и турецкой армией и, как машина времени, позволяет с лёгкостью перенестись в другую временную эпоху. 

Донские храмы: церковь иконы Божией Матери «Одигитрия»

Храм в честь иконы Божией Матери «Одигитрия» был построен в Аксайской станице в 1897 году. Строительству храма предшествовало следующее событие.

В 1830 году в станице Аксайской началась эпидемия холеры, и некоторым станичникам стала являться Божия Матерь. Она указывала им место, где они должны взять Ее икону, которая спасет людей от с корой смерти. Жители вместе со священником направились в заброшенный дом на краю станицы и нашли там икону. После крестного хода с молебнами вокруг станицы икона была помещена во временной часовне для поклонения. Уже на третий день после явления иконы эпидемия холеры в станице прекратилась.

Через 16 лет после обретения Аксайская икона Божией Матери была официально признана чудотворной на основании многочисленных фактов исцеления от чумы и холеры населения Аксайской станицы и окрестностей. Регулярно совершались крестные ходы с чудотворной иконой из Аксая в Новочеркасск и обратное остановками в станицах. В то время икона находилась в Свято-Троицком храме станицы Аксайской (храм в настоящее время утрачен).

В 1891 году станичники решили поставить церковь на месте обретения чудотворной Аксайской иконы. Сотник Лошотников пожертвовал для строительства храма участок земли и свои личные сбережения. Одигитриевский храм был построен за шесть лет, а освящение состоялось 6 ноября 1897 года викарием Донской епархии епископом Иоанном (Митропольским).

Аксайская икона была перенесена в Одигитриевский храм. С установлением советской власти на Дону Аксайская икона бесследно исчезла. Также были утрачены и чтимые ее списки.

Богослужения в Свято-Одигитриевском храме за всю его 114-летнюю историю прерывались только в годы Великой Отечественной войны из-за жестоких боев на южном фронте, в частности, в районе Аксайской станицы. В 1945 году станичники отремонтировали сохранившийся от военных потрясений храм, и богослужения в нем не прерываются вот уже 60 лет.

В последнее десятилетие Свято-Одигитриевский храм заново отреставрирован, благоустроено подворье. Сияние золотых куполов храма, расположенного на взгорье правобережья Дона, видны проходящим по реке судам, которые всегда подают в этом месте свои сигналы.

Адмирал «Коронат»: к 150-летию со дня рождения

 

"Это был умный, простой и добрый человек. Ему верили, к мнению его прислушивались, он был представителем старых, прежних морских традиций и был очень популярен во флоте".

                                                                        Контр-адмирал В. К. Пилкин

Бахирев Михаил Коронатович  — российский морской военачальник, флотоводец, вице-адмирал, один из храбрейших и популярнейших адмиралов Российского флота. Среди сослуживцев был известен под прозвищем «Коронат».

Михаил Коронатович родился 17 июля 1868 года в городе Новочеркасске в семье сотника Войска Донского К. Г. Бахирева. Окончил семь классов Донской Новочеркасской гимназии.

На воинской службе с 1885 года. В 1888 году окончил Морское училище с присвоением чина мичмана.

В 1889 году назначен Вахтенным начальником на канонерскую лодку «Бобр» Сибирского флотского экипажа. 

В 1891 году в заграничном плавании на канонерской лодке «Манджур», исполнял должность старшего штурманского офицера. Переведен на должность штурмана на минный транспорт «Амур», затем старший штурман «Амура». В январе 1898 года Бахирева перевели на Балтику на строившуюся в Санкт-Петербурге в Новом Адмиралтействе канонерскую лодку «Гиляк». С 4 сентября 1899 по 31 мая 1900 года совершил на «Гиляке» переход из Кронштадта в Порт-Артур.

19 октября 1900 года лейтенант канонерской лодки «Гиляк» Бахирев «За боевое отличие при занятии фортов Таку» награжден орденом святого Георгия 4-й степени. 

В марте 1904 года назначен командиром миноносца «Смелый». Оборона Порт-Артура, в которой месяц шел за год, убила многих, но оставшихся в живых закалила и научила хладнокровию в самых тяжелых ситуациях. М.К. Бахирев, несомненно, был одним из наиболее ответственных и мужественных офицеров. Не случайно именно его назначили командиром отряда миноносцев, назначенного для прорыва из Порт-Артура. Накануне сдачи японцам крепости Порт-Артур, в ночь на 20 декабря 1904 года, миноносец «Смелый» под командованием лейтенанта Михаила Бахирева прорвал блокаду и прибыл в Циндао, где был интернирован китайским правительством

В декабре 1905 года Михаил Коронатович был произведен в капитаны 2-го ранга и награжден золотой саблей «За храбрость». За русско-японскую войну Бахирев был награжден: орденами Святого Станислава 2-й степени с мечами; Святой Анны 2-й степени с мечами, медалью «В память Японской войны 1904-1905» и Крестом защитников Порт-Артура.

Весной 1907 года М.К. Бахирев вновь переводится на Балтику. Здесь он командует эсминцем «Ретивый», затем новейшим эсминцем «Амурец». В 1911 году уже в чине капитана 1-го ранга становится командиром броненосного крейсера «Рюрик». Это назначение говорит о многом. «Рюрик», построенный в Англии фирмой Виккерс, был флагманским кораблем командующего Балтийским флотом.

Уже после начала первой мировой войны 24 декабря 1914 года М.К. Бахирева «за отличие против неприятеля» произвели в контр-адмиралы и назначили командующим 1-й бригады крейсеров Балтийского моря. Через год, 12 декабря 1915 года Михаил Коронатович принял 1-ю бригаду линейных кораблей. Ее составили только что вступившие в строй дредноуты «Петропавловск», «Гангут», «Севастополь» и «Полтава». В этой должности он оставался до 23 мая 1917 года.

21 августа 1917 года М.К. Бахирев уже в чине вице-адмирала возглавил Морские силы Рижского залива. 

Приказом №37 от 12 января 1918 года Михаил Коронатович был уволен от службы без права на получение пенсии.

Бахирев отказался от предложения бежать в Финляндию, и 17 ноября 1919 года был арестован по обвинению в сотрудничестве с Юденичем. Контр-адмирал В. К. Пилкин писал, что об аресте Бахирева было сообщено Колчаку с просьбой взять заложников. 9 января 1920 года Коллегия ВЧК постановила: «Бахирева Михаила… расстрелять, приговор привести в исполнение по особому постановлению Президиума ВЧК, оставив Бахирева в качестве заложника на случай террористических актов со стороны агентов белогвардейцев». 16 января Михаила Коронатовича Бахирева расстреляли.

В. К. Пилкин. Два адмирала

Донская степь

"Вызрел ковыль. Степь на многие версты оделась колышущимся серебром. Ветер упруго приминал его, наплывая, шершавил, бугрил, гнал то к югу, то к западу сизо-опаловые волны. Там, где пробегала текучая воздушная струя, ковыль молитвенно клонился, и на седой его хребтине долго лежала чернеющая тропа. Отцвели разномастные травы. На гребнях никла безрадостная выгоревшая полынь. Короткие ночи истлевали быстро. По ночам на обугленно-черном небе несчетные сияли звезды; месяц — казачье солнышко, темнея ущербленной боковиной, светил скупо, бело́; просторный Млечный Шлях сплетался с иными звездными путями. Терпкий воздух был густ, ветер сух, полынен; земля, напитанная все той же горечью всесильной полыни, тосковала о прохладе. Зыбились гордые звездные шляхи, не попранные ни копытом, ни ногой; пшеничная россыпь звезд гибла на сухом, черноземно-черном небе, не всходя и не радуя ростками; месяц — обсохлым солончаком, а по степи — сушь, сгибшая трава, и по ней белый неумолчный перепелиный бой да металлический звон кузнечиков… А днями — зной, духота, мглистое курево. На выцветшей голубени неба — нещадное солнце, бестучье да коричневые стальные полудужья распростертых крыльев коршуна. По степи слепяще, неотразимо сияет ковыль, дымится бурая, верблюжьей окраски, горячая трава; коршун, кренясь, плывет в голубом, — внизу, по траве неслышно скользит его огромная тень. Суслики свистят истомно и хрипло. На желтеющих парных отвалах нор дремлют сурки. Степь горяча, но мертва, и все окружающее прозрачно-недвижимо. Даже курган синеет на грани видимого сказочно и невнятно, как во сне… Степь родимая! Горький ветер, оседающий на гривах косячных маток и жеребцов. На сухом конском храпе от ветра солоно, и конь, вдыхая горько-соленый запах, жует шелковистыми губами и ржет, чувствуя на них привкус ветра и солнца. Родимая степь под низким донским небом! Вилюжины балок суходолов, красноглинистых яров, ковыльный простор с затравевшим гнездоватым следом конского копыта, курганы в мудром молчании, берегущие зарытую казачью славу…"

                                                 М.Шолохов.Тихий Дон. Кн. 3

"А дальше – степь без краев, голубая кроткая даль, взлелеявшая далекие буйные племена, напоенная их кровью, и девственно чистая, словно в первый день творения, замирающая в весеннем радостном трепете, как русокудрая девушка в голубом наряде, в светлых грезах о герое…

…Если ехать по этой дороге день, другой, то кругом будет всегда одна и та же равнина с мелкими балочками, с курганами, которые издали кажутся большими, а подъедешь – небольшой изрытый сусликами холмик! Встретятся две-три уснувшие на солнце степные речки. Весною такая речка разливается на десятки верст и, слившись с Доном, образует море, а теперь припала к степи, и не подозреваешь о ней, пока возница не остановится у затерявшегося в траве шалаша, из которого молча ковыляет к экипажу старый казак – получить три копейки за переезд через крошечный наплавный мост. На мосту чуть дохнет прохладой, и через минуту речка уже бесследно исчезла в траве. Далеко впереди мреет одинокий хутор с садиками у околицы и высокими тополями у церкви. А перед хутором на равнине волнуется большое серебряно-голубое озеро. Откуда оно здесь? Чем ближе, тем оно сильнее волнуется, потом рвется на клочки. И вдруг исчезает, а на его месте только сожженный солнцем, засиженный гусями выгон".

                                                      Тренев К. А. По тихой воде